Как подрались Николай Карлыч с Максимом Леонардычем

Синдром Познера

Объяснение, почему либерал (во многих отношениях в кавычках) Сванидзе пошел в «Радиорубку» дискутировать с фашистом (без всяких кавычек) Максимом Шевченко, чему удивляется Игорь Александрович (и многие другие), очень простое: потому что в своем отношении к режиму Путина и тот, и другой, по большому счету, одного поля ягоды, оба по своему подпирают этот режим. И как по мне – Максимка честнее Сванидзе в том смысле, что не прикидывается, не валяет ваньку: все знают, что он исповедует человеконенавистнические взгляды и не скрывает свою поддержку путинского режима.

А Сванидзе всю жизнь был этаким а-ля Познер: и для власти хотелось быть своим, и для оппозиции, как минимум человеком с приличной репутацией. Помню, задолго до «операции» с Медведевым, о которой пишет Эйдман, после трагедии Беслана, о которой как раз вспомнил Игорь Яковенко, Сванидзе на пару с Митковой брал интервью у Путина, где тот через них, несмышленышей, объяснял россиянам, тоже несмышленышам, почему после Беслана надо отменить выборы губернаторов и вообще закручивать гайки. Интервьюеры с умным озабоченным видом понимающе кивали, как дрессированные...

 

Вот почему Шевченко представляется мне честнее, а Сванидзе – опаснее таких, как Шевченко в части подпирания ими режима Путина. Потому что с Максимкой всем все ясно, а Николай Карлович на публику создает имидж этакого, пусть и не очень жесткого, фрондера, надо полагать, подтачивающего режим изнутри. А на самом деле – он такая же подпорка режиму, что и Шевченко, тем более для Кремля ценная, что невидимая невооруженным глазом.

И вообще: может ли сегодня приличный человек быть в Совете по правам человека, то есть, в президентской структуре, то есть, во власти, напомню – власти убийц и террористов.

Вадим Зайдман