Путин. Питер. Форум

 

Молоко без коровы

 

Профессор Массачусетского технологического института (MIT) Лорен Грэхем на сессии экономического форума в Санкт-Петербурге, отвечая на вопрос главы «Сбербанка России» Германа Грефа, сможет ли Россия конкурировать с Западом, сказал следующее.

 

Лорен Грэхем. Я бы хотел начать с того, чтобы задать смелый вопрос: почему Россия недостаточно много выгоды извлекла из гениальных работ своих ученых и инженеров? Я очень коротко остановлюсь на этом вопросе и дам какие-то предварительные ответы.

 

Прежде всего скажу, что определение темы этой сессии, данное организаторами, содержало следующее предложение: продолжает расти разрыв между компаниями и государствами, которые пожали плоды 4-й индустриальной революции и которые не смогли это сделать. Реальность состоит в том, что Россия – это одна из тех стран, которые однозначно не смогли пожать плоды этой революции. Маленькая Швейцария каждый год экспортирует гораздо больше высокотехнологичных продуктов, чем Россия. В пересчете по курсу доллара. В последний раз, когда я проверял, Швейцария экспортировала в 3 – 4 раза больше. Почему? У России такие творческие научные сотрудники. Почему с таким количеством ученых Россия не может извлечь экономическую выгоду из результатов их исследований?

 

На мой взгляд, ключ к ответу на этот вопрос лежит в том, какая разница содержится между изобретением и инновацией. Эта разница есть. Для того, чтобы изобрести, что-то на рабочем столе в лаборатории, что работает, хотя раньше не работало, – у вас есть какой-то процесс в компьютере – мы вас поздравляем, если вы смогли это сделать, вы – изобретатель.

 

Однако, инноватор – это гораздо больше. Инновационность означает взять этот продукт или процесс и сделать его коммерчески успешным. Причем, успешным не только для вас, изобретателя, но и для общества, где вы его внедрили. Противоречие и странность состоит в том, что у русских изумительно получается изобретать, и очень плохо получается заниматься инновациями.

 

Позвольте привести вам несколько примеров.

 

Русским ученым принадлежат две Нобелевские премии в области разработки лазерных технологий. Но сейчас нет ни одной российской компании, которая занимала бы сколько-нибудь значительное место на рынке лазерных продуктов и технологий.

 

Электрические лампочки в России изобрели до Томаса Эдисона. По сути, Томас Эдисон вообще у Яблочкова, у русского ученого позаимствовал эту идею. Но затем американские компании захватили этот рынок, и никакая российская компания с ними не стала конкурировать.

 

Попов, русский ученый, передавал информацию по радиоволнам до Маркони, но сегодня у России нет сколько-нибудь заметных успехов на международном рынке радиоэлектроники.

 

Россия первой запустила искусственный спутник Земли, но сегодня у России менее одного процента международного рынка телекоммуникаций.

 

Россия первой создала руками Сергея Лебедева электронный цифровой компьютер в Европе. Но кто покупает российский компьютер сегодня?

 

И вот вам еще один пример. Он вообще мало известен. Нефтяная индустрия в последние годы пережила революцию технологии гидроразрыва пласта. Практически никто не помнит, что этот процесс изобрели русские. Я вам могу показать научные статьи начала 50-х годов, где они на 100 процентов нарисовали процесс гидроразрыва нефтяного пласта. 

 

Я могу этот список продолжать и продолжать. Это исключительно важный вопрос: почему у русских так хорошо получается разрабатывать научные и технологические идеи, и так плохо получается извлекать из них экономическую выгоду?

 

Ответ кроется не в отсутствии талантов, не в отсутствии способностей у российских инженеров и ученых, отнюдь. Это очень хорошие профессионалы. Ответ кроется в том, что в России не удавалось выстроить общество, где блестящие достижения граждан могли бы находить выход в экономическом развитии. Все руководители России, со времен царизма до нынешних времен, полагали, что ответ на проблемы модернизации – сама технология. Все считали, что ответ именно в технологиях, а не в социоэкономической среде, которая способствует развитию и коммерциализиции технологий. Идеи как таковые – этого мало.

 

Моя книга называется «Одинокие идеи». Под одинокими идеями я понимаю идеи, которые никто не разрабатывает. А у России очень хорошо получается изобретать, но не разрабатывать.

 

Это понимание очень четко было мне продемонстрировано несколько лет назад, когда я приехал с руководителями, с ведущими учеными из Массачусетского института технологий. Герман Оскарович участвовал в этой поездке.

 

Не Герман Оскарович сам, но многие другие россияне спрашивали в этой поездке, как им сравняться с MIT в разработке следующей большой сенсационной научной вещи. Но сами ученые MIT говорили, что ключ к успеху их института – не просто в культуре MIT, но в культуре США в целом. Что это за элементы культуры такие, которые позволяют идеям разрабатываться и выливаться в коммерчески успешное предприятие?

 

Демократическая форма правления, свободный рынок, где инвесторам нужны новые технологии. Защита интеллектуальной собственности. Контроль над преступностью и коррупцией. Правовая система, где обвиняемый имеет шанс доказать свою невиновность. Культура эта позволяет критические высказывания, допускает независимость, в ней можно потерпеть неудачу, чтобы еще раз попытаться – вот некоторые из неосязаемых характеристик инновационного общества.

 

Но русские, с которыми мы говорили, особенно в институтах и университетах, не понимали эти моменты, и они продолжали задавать конкретные вопросы по конкретным технологиям. Нанотехнологии, информационные технологии, трехмерная печать, они спрашивали, какая конкретная технология может принести успех. И, наконец, уставший от этих вопросов, ректор MIT Рафаэль Райф повернулся к своему российскому визави и сказал: «Вам нужно молоко без коровы».

 

В настоящий момент руководители России пытаются провести модернизацию. Но, к сожалению, в русле своих предшественников, царей и советских руководителей, они пытаются отделить технологии от социополитических систем. Они говорят, что они поддерживают Сколково, этот амбициозный и дорогой клон Силиконовой долины рядом с Москвой, но в то же время – я должен сказать это, простите, – они запрещают демонстрации, они подавляют политических оппонентов и предпринимателей, у которых скопилось достаточно власти, чтобы бросить им вызов, они перекашивают правовую систему в своих целях, они подписывают законы, которые обвиняют русских, сотрудничающих в научных разработках с другими, и они поддерживают авторитарные режимы. Такого рода политика не может привести к развитию общества, где процветают рисковые предприниматели, инноваторы. Такая политика может только привести к возникновению общества, где люди глубже втягивают головы в плечи, опасаясь быть наказанными.

 

Модернизация, к сожалению, означает для них получение новых технологий при отказе от экономических и прочих принципов, которые эти технологии продвигают и доводят до успеха в других местах. Им нужно молоко без коровы.

 

И до тех пор, пока остается эта политика, научный гений русских людей, которых я так уважаю, останется экономически нереализованным.

 

Лорен Грэхем