Поэтический Рубеж 

ПУШОК

Пушок, Пушок – щенок забавный,

все годы нынче перерыв,

я с болью вспоминаю давний,

твой удивительный порыв.

Тогда я был еще мальчишкой

и, где б ни бегал, возле ног

вторым веселым шалунишкой

резвился беленький щенок.

Жильцы в высотном нашем доме

едва терпели козни те,

что им чинили чемпионы

по шуму и по суете.

Но заболел однажды очень

один веселый чемпион,

другой, чтоб не мешал он прочим,

с трудом был изгнан на балкон.

Когда ж везли меня в больницу,

щенок, с балкона глядя вниз,

метался раненою птицей

и поднимал ужасный визг.

Чтоб мой дружок не волновался

и прекратил свой визг и вой,

с Пушком я громко попрощался

и помахал ему рукой.

И тут, решив, что я в дорогу

с собой зову его, спеша,

с высот рванулась на подмогу

собачья верная душа

и, перепрыгнув через прутья,

в смертельный бросилась полет...

С тех пор как вспомню эту жуть я,

так снова оторопь берет.

И вновь казню себя за это

и, хоть прошел немалый срок,

укором вечным для поэта

стал этот маленький щенок.

Пушок, Пушок, щенок из детства,

среди житейской суеты

мне светит маленькое сердце,

что подарил на память ты.

Свою судьбу теперь итожа,

о том веду сегодня речь,

что надо бережней и строже

сердца надежные беречь.

Они наивны, словно дети,

их подводить – огромный грех,

пусть столько будет их на свете,

чтобы хватило бы на всех.

Как важно в жизни многогранной,

ты – юн иль дожил до седин,

знать, что в любой беде нежданной

ты не останешься один

и, если станет вдруг неладно

с твоей нелегкою судьбой,

то кто-то также безоглядно

готов рвануться за тобой...

Когда не станет матери

Когда не станет матери,

тогда,

тогда ты всё увидишь

по-другому:

тогда тяжелой станет

навсегда

дорога к своему

родному дому,

и пусть пройдет

и пять, и десять лет,

но мать твоя из дома

не уходит:

щемящий

материнский силуэт

тебя, как прежде,

встретит и проводит...

Аркадий Соколовский,

г. Вюрцбург