Германия – Россия

Мы слишком наивны...
 

Борис Райтшустер: Путин подрывает Германию изнутри.

 
Биограф Путина Борис Райтшустер предупреждает об атаке Кремля: Путин, по его словам, пытается расколоть Германию и использовать её в своих интересах.  В своей новой книге Райтшустер пишет, что Москва внедрила своих агентов во все политические круги Германии, от левых до крайне правых. Методы работы Москвы напоминают ему времена КГБ, но Путин действует, по его мнению, гораздо искуснее советского режима.
 
Фокус-онлайн. Господин Райтшустер, вы давно критически расследуете деятельность российского президента Владимира Путина. Столкнулись ли вы во время работы над своей новой книгой «Скрытая война Путина» с чем-то, что стало неожиданностью даже для вас?
 
Борис Райтшустер. Да. И это прежде всего наша собственная наивность. Меня никак нельзя обвинить в симпатиях к Путину, но масштабы его усилий по дестабилизации нашего общества  стали неожиданностью даже для меня... Однако ещё большей неожиданностью стало для меня то, что все мы – включая меня самого – забыли историю и её уроки.

 

Мало что из того, что делает сейчас Путин на Западе, является чем-то принципиально новым – все эти методы уже использовались КГБ и Штази. Путин только усовершенствовал эти методы, а вот мы потеряли иммунитет по отношению к врагам демократии, свободы и правового государства. Мы стали наивны и доверчивы. Мы сами дестабилизируем нашу систему куда успешнее, чем это когда-либо удалось бы сделать Путину.
 
«Мафиозная клика, которая захватила Россию»
 
Ф. В своей книге вы выдвигаете против Путина весьма серьёзные обвинения: помимо прочего, из ваших расследований можно сделать вывод, что в 90-ые годы Путин имел как минимум опосредованные контакты с русской мафией. Имеете ли вы какие-то доказательства этого?
 
Р. Доказательства составляют целую главу в моей книге. Непосредственные связи Путина с тамбовской мафиозной группировкой в Петербурге многочисленны, очевидны и поразительны. В отличие от Германии, в Испании открыто расследуются преступления тамбовской группировки. Уже одно обвинительное заключение испанских следователей в отношении предположительных петербургских  шефов этой группировки достаточно красноречиво; их тесные контакты с московским правительством подтверждаются, в числе прочего, протоколами прослушки.
 
Сам Путин тоже имеет тесные связи с мафией. Горькая правда состоит в том, что в России мы имеем дело с мафиозной кликой, которая захватила государство и эксплуатирует его в своих корыстных целях, прикрываясь патриотическими лозунгами. Осознание этого факта настолько болезненно, что многие стараются закрыть на него глаза. Так, в Германии почти не говорят о результатах работы испанских следователей. А ведь понимание мафиозного характера российской властной системы очень важно: это объясняет агрессивную внешнюю политику путинской России. Путину и его друзьям необходимы внешние враги, чтобы отвлекать население России от внутренних проблем – коррупции, злоупотребления властью, обнищания.
 
«Путин считает компромиссы признаком слабости»
 
Ф. Ещё до выхода вашей книги некоторые результаты ваших расследований стали настоящей сенсацией. Речь идёт о том, что в школах боевых искусств, преподающих русский вид единоборства «Система», занимаются не столько спортом, сколько вербовкой агентов для российской военной разведки – ГРУ. Избранные бойцы занимаются специальной военной подготовкой. Для чего, по вашему мнению, нужны Путину эти бойцы?
 
Р. Тут тоже полезно вспомнить историю. Уже ГДР имела такую бойцовскую группу в ФРГ, которая действовала в рядах компартии Германии. Её так и не разоблачили, только после воссоединения удалось выйти на её слёд. Очевидно, сейчас работают те же схемы. Мы по сегодняшний день не знаем, была ли та группа когда-либо задействована, или нет.
Путин действует в традициях КГБ и продолжает пользоваться его методами. Поэтому было бы по меньшей мере странно предполагать, что он откажется от такой группы. Она может быть средством давления в его руках, а Путин любит такие средства. Они придают ему ощущение собственной силы, в том числе и по отношению к правительству Германии, а Путин признаёт и понимает только силу. Компромиссы он считает проявлением слабости. К сожалению, многие у нас этого не понимают.

 
Ф. В Германии существует уже целая сеть таких школ. Значит ли это, что каждый, кто приходит туда, может столкнуться с попыткой вербовки российскими секретными службами?
 
Р. Да нет, вряд ли. Существует чёткая схема выбора «жертвы»: с одной стороны, вербовщики делают ставку на выходцев из бывшего СССР, придерживающихся явно пророссийских взглядов. С другой стороны, их внимание привлекают сотрудники немецкой полиции, юстиции, государственных учреждений и служб безопасности. Те, кто не входит в эти «группы риска», вряд ли попадут в поле зрения вербовщиков и могут спокойно заниматься спортом.
 
«АдГ» – не «путинская партия», но всё же...
 
Ф. Вы пишете, что правые популисты в Германии поразительно часто выражают позицию Кремля. Считаете ли вы, что Кремль целенаправленно оказывает влияние на эту среду?
 
Р. После многомесячного расследования методов работы Кремля на Западе я был бы крайне удивлён, если бы не обнаружилось как минимум «московского следа», например, в АдГ («Альтернатива для Германии». – Ред. «Рубежа»).

 

Многое свидетельствует в пользу такого предположения: давние московские контакты некоторых АдГ-политиков – таких, как вице-председатель партии Александр Голанд, – включающие поездки в Москву и встречи там со скандально известными личностями, загадочные пожертвования в партийные кассы, тематическое направление выступлений членов партии, в которых тема России всплывает порой чаще, чем тема евро, а также связи с путинской  пропагандистской сетью в Германии. АдГ, разумеется, не «путинская» партия, но Путин не был бы Путиным, если бы не попытался и там разыграть свои карты.

 
«Путин атакует Европу справа»

 
Ф. Но конкретных доказательств у вас нет?

 
Р. Ленин когда-то посмеялся над менталитетом немцев, сказав, что если им во время революции придётся штурмовать железную дорогу, они сначала купят билеты... В сегодняшних реалиях можно было бы сказать, что немцы, прежде чем поверить в скрытую войну, потребуют нотариально заверенное признание того, кто эту войну ведёт.

Разумеется, Москва старается скрывать прямые доказательства своего вмешательства, в том числе и в случае АдГ. И здесь тоже полезно вновь обратиться к истории. На протяжении десятилетий Москва финансировала за рубежом  партии противников западной демократической системы, и делала это весьма запутанными путями, через подставные фирмы, но западным службам безопасности в своё время удавалось раскрыть некоторые схемы. Однако, это были другие спецслужбы, не такие ограниченные в персонале и средствах, как сегодняшняя немецкая.

Очевидная близость к Москве бросается в глаза во многих секторах правой политической сцены, так же, как и контакты с людьми, ответственными за путинскую праворадикальную сеть на Западе. Многие на Западе не понимают, что Путин ни в коей мере не левый – его взгляды намного ближе к взглядам новых правых. Сам Путин и подвластные ему СМИ с большим почтением относятся к таким фашиствующим идеологам, как, например, Александр Дугин. Если Советский Союз атаковал Европу слева, то Путин это делает справа.

 
Ф. Но вы обнаружили поклонников Путина и на противоположном конце политического спектра: так, вы называете «пятой колонной Путина» определённую часть Левой Партии. Что привело вас к такому выводу?

 
Р. Основательное расследование истории этой партии. Результаты этого расследования буквально ошеломили меня. Знаете ли вы, что т. н. Левая Партия на самом деле является старой СЕПГ, но под другим названием, и это можно доказать? Столь же ошеломительны связи этой партии с Москвой, в том числе и вскоре после воссоединения, чему тоже есть доказательства. Секретные московские документы того времени напоминают переписку Главного штаба с руководителями на местах.

После моего расследования я смотрю на многих лидеров Левой Партии – прежде всего, на Грегора Гизи, но не только на него одного – другими глазами. Меня уже не удивляет то, что они, несмотря на колоссальные противоречия с их собственной позицией, до абсурда упорно защищают агрессивный неоимпериалистический курс Путина. Не удивляет, что, например, Сара Вагенкнехт вдруг становится ярой сторонницей вооружённого вмешательства в других странах – российского в Украине.
 
«Многочисленные связи с агентурной сетью Штази»
 
Ф. В своей книге вы пишете, что в Германии были вновь активированы до сих пор не раскрытые агенты Штази, и что они теперь работают, «в том числе, и на Москву». Что именно вы имеете в виду?
 
Р. Западная агентурная сеть Штази была после воссоединения по большей части не раскрыта, и «перехвачена» Москвой. По приблизительным оценкам, она включает от четырёх до нескольких десятков тысяч человек. Путин сам писал о том, как он в то время занимался доставкой личных дел в Москву.

 

Во время работы над книгой я обратил внимание на то, что почти всякий раз, когда я сталкивался с путинской агентурной сетью в Германии, обнаруживалась и короткая цепочка связей, ведущая либо непосредственно к Штази, либо к её людям – шла ли речь о движении ПЕГИДА, праворадикальной пропагандистской сети или руководимом Кремлём новостном портале «Спутник».
 
«Прямое управление из Кремля совершенно необязательно»
 
Ф. Вы считаете, что всем этим управляет непосредственно Кремль?
 
Р. Если бы речь шла только о нескольких связях, можно было бы поверить в их случайность. Но я сомневаюсь в том, что в каждом случае требовались непосредственные приказы из Кремля. Достаточно общего предписания... Эти люди уже прекрасно усвоили, что от них требуется: распространять промосковские настроения, сеять недовольство нашей государственной системой и поддерживать соответствующие организации.
 
Ф. Вы, кроме того, даёте понять, что  два весьма значимых для отношения к канцлеру Меркель случая – новогодние события в Кёльне и наплыв беженцев из Сирии через Балканы в Германию – могли быть срежиссированы за кулисами. Видите ли вы и в этом «московский след»?
 
Р. Нет, ни в кёльнских событиях, ни в наплыве беженцев я не вижу доказательств присутствия «руки Москвы». Но я, однако, вижу запреты на высказывание определённых мыслей. Из страха перед этими запретами один известный исследователь поведенческой психологии, например, не решился опубликовать под собственным именем свою работу, в которой идёт речь о многочисленных и явных противоречиях в трактовке новогодних событий в Кёльне. В своей книге я привожу основные положения этой работы.
 
Из служб безопасности также поступают данные о том, что события в Кёльне были организованы, как и утверждал министр юстиции Маас. Происходящие одновременно в десятках городов нарушения табу, «шпаргалки» с одинаковыми фразами на немецком и многое другое – всё это по меньшей мере заставляет задуматься. Равно как и странные сирийские беженцы – якобы студенты, но вполне зрелого возраста, с толстыми кошельками и симпатиями к Асаду, летом на велосипедах пересекающие российско-норвежскую границу. Я вижу множество вопросительных знаков... И следователей, которым политические соображения мешают ответить на эти вопросы...
 
Тот, кто хотя бы немного знаком с методами работы российских секретных служб, которые, как известно, поддерживали различных террористов – например, РАФ, – должен как минимум держать глаза открытыми и в этом направлении, а не заранее отметать какие бы то ни было гипотезы. Я надеюсь, что подозрения будут развеяны, но мне хотелось бы, чтобы их всё-таки расследовали. Закрывать глаза и табуировать – это ошибочный путь.
 
«Путин не несёт ответственности за кризис с беженцами, но он подливает масло в огонь»
 
Ф. А что вы думаете о кризисе с беженцами? Видите ли вы и в этом «вину» Путина?
 
Р. Заставляет задуматься тот факт, что весной 2015 года именно те два министра греческого правительства, которые наиболее тесно связаны с Москвой, угрожали Германии потоком беженцев... Однако я не вижу оснований для обвинения Путина в организации этого потока. Я, скорее, думаю, что драматические события лета 2015 стали для него приятной неожиданностью, и он постарался максимально использовать их в своих целях, в том числе и подливая масло в огонь бомбардировками гражданских объектов в Сирии. То, как российское ТВ и другие российские СМИ, которые являются основным источником информации для многих из 3-4 миллионов русскоговорящих в Германии, освещают проблему беженцев, демонстрируя «фильмы ужасов» о якобы царящем в Германии хаосе и захлёстывающей её волне преступлений, совершаемых беженцами, я считаю разжиганием межнациональной розни. Например, когда беженцев именуют «бактериологическими бомбами»...
 
Ф. Насколько, по-вашему мнению, сильно влияние кремлёвской агентуры в Германии?
 
Р. Не сильнее, чем было влияние агентуры ГДР в ФРГ в своё время. Но есть два серьезных отличия: во-первых, тогда КГБ нередко работало грубо и не слишком умело. Сегодня Москва покупает ноу-хау за миллионы долларов у американских пиар-специалистов. Таким образом срастается вроде бы несовместимое – самое дурное из обеих общественно-политических систем. То, что получается в результате, напоминает чудовище Франкенштейна. Во-вторых, во времена ГДР западное сообщество было бдительным и умело различать пропаганду. Сегодня многим не хватает некоего внутреннего компаса, нередко его заменяет  релятивирование и почти фанатичное стремление к поиску истины посередине между двумя точками зрения. Если бы мы прежде вели себя так же, Берлинская Стена, пожалуй, вошла бы в историю как «антифашистский вал» – так, во всяком случае, именовала её гэдээровская пропаганда.
 
«Конечно, страх есть...»
 
Ф. Вы упоминали о неких «тонких намёках» в ваш адрес – не писать о возможных связях Путина с мафией в 90-ые годы, если вам дорога ваша жизнь. В своей новой книге, однако, вы именно это и делаете. Вы не боитесь?
 
Р. Путинская система в принципе основана на страхе. Некоторые мои собеседники в Германии тоже боятся: не хотят называть своё имя, не хотят вообще «связываться» с Москвой. С другой стороны, я знаю немало мужественных людей в России, которые превозмогают страх и критикуют систему. Здесь, в Германии, я рискую куда меньше, чем эти люди, которых я безмерно уважаю – тем более, что некоторые из них поплатились жизнью за своё мужество, как убитый Борис Немцов, которого я хорошо знал.

 

Если я теперь буду молчать, я не смогу смотреть на себя в зеркале. Конечно, страх есть... Было и такое, о чём я не смог написать в своей книге, потому что получил совершенно конкретные угрозы. Критиковать нынешний московский режим – значит, ходить по лезвию ножа...
 
Меня, однако, не меньше пугают  наивность и непонимание по отношению к этому режиму и исходящей от него опасности, которые свойственны многим на Западе. То, что критикам Путина постоянно угрожают, их оскорбляют и поливают грязью – с чем я и сам столкнулся после расследований о Штази и КГБ, – я воспринимаю как комплимент: это значит, что критика попала в цель!
 
Reitschuster.de, 20 апреля,

перевод – Евгения Комарова,

Оригинал: Focus.de