В мире животных

 

Каракумская трагедия

Я вообще-то не любитель научных статей на медицинские темы, и если читаю их, то очень редко. Потому что человек устроен так, что, прочитав о любом недуге, обязательно найдёт его у себя. Но статью, о которой пойдёт речь, я прочитал очень внимательно от начала до конца, и не один раз. Привлекла она моё внимание прежде всего своим интригующим названием – «Непознанное сердце».

 

Казалось бы, мы уже давно всё знаем о нашем «моторе», так почему же тогда «непознанное»?

 

Автор статьи московский врач-кардиолог, член-корреспондент МАИЭН, А.И. Гончаренко, с присущей всем врачам тягой к медицинским терминам, убедительно доказывает, что наше сердце не просто насос, беспрестанно качающий кровь в организме живого существа, оно ещё, независимо от мозга, обладает своим разумом и самостоятельно распределяет потоки крови в остро нуждающиеся в ней в данный момент части тела. То есть, оно способно думать и даже принимать определённые решения.

 

Автор статьи пишет: «Естественно, возникает вопрос: что за механизм обеспечивает эту невероятно точную селекцию отдельных клеток крови и их адресное распределение по своим представительствам? Его поиски привели нас к неожиданному открытию: управление потоками крови, их селекцию и направление в определенные органы и части тела совершает само сердце. (Без вмешательства нервной системы!С.А.)

 

Казалось бы, сделанные открытия дают право уподобить функции сердца суперкомпьютеру генома, но в жизни сердца происходят события, которые нельзя отнести ни к каким научно-техническим достижениям. Судмедэкспертам и патологоанатомам хорошо известны различия в человеческих сердцах после смерти. Одни из них умирают переполненные кровью, как раздутые мячи, а другие оказываются без крови. Гистологические исследования показывают, что когда в остановившемся сердце имеется избыток крови, то мозг и другие органы гибнут потому, что они обескровлены, а сердце удерживает кровь в себе, пытаясь сохранить только свою жизнь. В телах же людей, умерших с сухим сердцем, не только вся кровь отдана больным органам, но в них находят даже частицы мышц миокарда, которые сердце пожертвовало для их спасения, а это уже сфера нравственности и не предмет изучения физиологии.

 

История познания сердца убеждает нас в странной закономерности. В нашей груди бьётся такое сердце, каким мы его себе представляем: это и бездушный, и вихревой, и солитонный насос, и суперкомпьютер, и обитель души».

 

Иными словами, СЕРДЦЕ РАЗУМНО! И рассказ моего отца, который я сразу же вспомнил под впечатлением прочитанной статьи, как нельзя наглядней подтверждает этот поразительный тезис.

 

Давно, когда я был ребёнком, отец рассказывал, как ещё до войны он ехал в Ашхабад в гости к своей многочисленной родне. Железная дорога пролегала через Каракумские пески. Он вспоминал про жуткую жару, стоявшую днём в вагоне и как люди приникли к открытым окнам, через которые их обдувал хоть и горячий, но всё же движущийся воздух.

 

За окнами мелькал однообразный пейзаж пустынных барханов. И вдруг это однообразие нарушил небольшой табун верблюдов, показавшихся впереди в полукилометре слева от поезда. Завидев, а вернее заслышав поезд, эти «корабли пустыни» сначала ускорили свой размеренный шаг, а потом, всё убыстряя темп, и вовсе перешли на тяжёлый галоп. Теперь уже весь табун мчался по пескам в сотне метров слева от поезда. Машинист, видя опасное сближение поезда и животных, в надежде отогнать их подальше от путей, издал протяжный гудок. Но, как ни странно, этот сигнал возымел обратное действие – верблюды сначала стали «прижиматься» к путям, сближаясь с паровозом, а потом поодиночке пересекать железнодорожные пути в опасной близости от паровоза, переходя на правую от состава сторону.

 

Дорога делала плавный поворот влево, и впереди были хорошо видны паровоз и передние вагоны состава. Отец, как и все прильнувшие к окнам пассажиры, прекрасно видел, как верблюды один за другим в спешке пересекают пути перед поездом.

 

Состав всё ближе и ближе сближался с ещё не перебежавшими верблюдами. Теперь слева от паровоза сломя голову мчались только 3 верблюда, остальные, широко переставляя длинные ноги, бежали плотным табуном справа от поезда, удаляясь всё дальше в пустыню. По поведению животных, ещё не пересекших железную дорогу, было видно, что они не остановятся, и готовы перебежать пути перед самым паровозом, как будто у них совсем притупился инстинкт самосохранения.

 

И вот один из трёх оставшихся слева верблюдов решился пересечь железнодорожные пути перед неумолимо приближающимся и беспрерывно сигналящим поездом. Его передняя нога уже ступила на рельс. Но животное оступилось, и нога соскользнула с гладкой железяки. Верблюд не удержался и упал сначала на колено, а затем всем телом завалился на бок так, что его длинная шея оказалась на рельсах, а туловище осталось слева от путей. Моментально подняться громоздкое животное уже не могло, хотя и сделало попытку... Тяжёлые колёса паровоза неотвратимо, как гильотина, отсекли голову несчастному верблюду...

 

Но тут, как рассказывал отец, наблюдавший всё это из окна последнего вагона, тело обезглавленного животного дёрнулось, и, к изумлению пассажиров, наблюдавших эту жуткую картину, верблюд поднялся на ноги, и, разбрызгивая фонтаны крови, помчался с левой стороны параллельно железнодорожному полотну. Из его обезглавленной шеи струёй била кровь. Как это ни невероятно, но он догнал двух своих соплеменников и теперь мчался вместе с ними, как будто видел, куда нужно бежать. Только через полкилометра закончилась эта страшная скачка – обезглавленный верблюд, наконец, рухнул замертво...

Тогда, в детстве, слушая рассказ отца и представляя эту страшную картину, я сам испытывал боль и жалость к животному. К тому же, у меня появились и некоторые сомнения в правдивости этой истории. Но теперь, когда внимательно прочитал статью А.И. Гончаренко «Непознанное сердце», я снова вспомнил рассказ отца о погибшем верблюде. Только теперь поведение обречённого животного представляется мне совсем иначе. Похоже, что сердце, которое умерло гораздо позже, чем мозг животного, «подумав» мгновение, подало команду телу верблюда с отсечённой головой, и оно – тело, – повинуясь этой команде, стало спасаться бегством от страшного и безжалостного паровоза. Значит сердце – это механизм, который служит не только для непрерывной в течение всей жизни перекачки крови, но оно ещё и наделённый сознанием орган, тонкий инструмент, который  думает и принимает решения даже тогда, когда по тем или иным причинам отключён мозг, то есть оно ещё дублирует мозг живого существа в экстремальной ситуации. Другими словами, пока сердце живо, оно может «руководить» действиями живого организма...

 

Не даром известная путешественница, этнограф, теософ и писательница Елена Блавадская когда-то писала: «В сердце имеется семь мозгов – упадхи и символы семи Иерархий». А.И. Гончаренко в своей статье напоминает: «Индусы тысячи лет поклоняются сердцу как обители души. Английский врач Вильям Гарвей, открывший кругохождение крови, сравнивал сердце с «солнцем микрокосма, подобно тому, как Солнце можно назвать сердцем мира». И история о гибели несчастного верблюда ярко иллюстрирует эту мысль.

 

Нюрнберг – Майнинген, июль 2010 г.