Клуб четырех коней

ШАХМАТНЫЕ БОСЯКИ

Александр Толуш

Один известный философ сказал: «Шахматы – это жизнь в миниатюре». И, как в жизни, здесь были свои герои, как Ботвинник, Керес, Карпов, которых ставили в пример юным шахматистам. Но среди шахматистов были  и такие, которых называли шахматными хулиганами. Часто, ярко вспыхнув на горизонте, они кометой пронеслись по шахматному небосклону и исчезли навсегда.

Поводом рассказать о них послужила встреча гроссмейстера Владимира Савона перед технической интеллигенцией Харькова. На вопрос, какие шахматисты сильнее, нынешние или 60-х годов, Савон воскликнул: «Конечно, прошлых годов! Сейчас молодые готовятся часами к партии, режимят, занимаются спортом. А в наше время, после партии и ужина, мы играли в карточные игры, принимая на грудь несколько стаканчиков. А на следующий день с новыми силами бросались в бой. И это так закаляло!» У интеллигентов отвисли челюсти.

Одним из ярких представителей шахматных хулиганов был Александр Казимирович Толуш. Он был невысокого роста, но выглядел очень импозантно, привлекал внимание своим четко очерченным профилем, в манере держаться было что-то величественное. Во время партии он подбадривал себя возгласом: «Вперед, Казимирыч!» Приезжая из Ленинграда в Москву он бил подряд в блиц столичных умельцев примерно в таком стиле: 1.g4 d5  2.Cg2 Cg4.  3.c4 c6  4.cd cd  4.Kc3  e6  5.Da4 и Dg4, после чего возвещал: «Следующий москвич!»

В одном из турниров его противник срывающимся голосом на весь зал воскликнул: «Маэстро! Вам мат в 7 ходов!» Толуш кашлянул, не спеша прикурил папиросу, затянулся... Затем откинулся на спинку стула и невозмутимо сказал: «Прошу исполнить!» Мата, естественно, не оказалось... Играл Толуш в остром стиле. Нанося противнику тактический укол, наклонялся к своему партнеру и участливо спрашивал: «Не беспокоит?», а когда тот попадал в проигрышное положение, объявлял: «Аминь пирожкам». Однажды наклонился к чемпиону мира Ботвиннику: «Вам матец, Михаил Моисеевич». Приводим фрагмент этой партии.

Анатолий Лутиков

Другим представителем ленинградских шахматных босяков был Анатолий Лутиков по прозвищу Лука. Прозвищем он был обязан не столько созвучием с фамилией, сколько цитируемым им героем барковской поэмы. Плотно сбитый, ширококостный, простое крестьянское есенинское лицо. Лутиков стал известен, когда его срочно вызвали в ЦШК СССР обуздать юного американца Роберта Фишера, приехавшего в клуб и громившего там в блиц всех сотрудников. Из 30 партий Лутиков выиграл 20. Но прошло еще много лет, прежде чем он станет гроссмейстером, трижды в чемпионатах СССР завоевав призовые места. Коллеги, друзья, собутыльники. Долгие застолья. Он обладал редким здоровьем и мог за вечер выпить литр водки.

Выписка из милицейского протокола: «Гражданин Лутиков А.С. в состоянии крайнего опьянения тащил на спине другого гражданина, впоследствии оказавшегося Талем М.Н.». А на одном из чемпионатов в Москве подрался с Леонидом Штейном. Оба были крепко на взводе, когда по звонку дежурной по этажу прибыла милиция. Особенно буйствовал Штейн, наступавший на стража порядка и даже порвавший на нем рубашку. «Как вы его вяжете? Да вы же вязать не умеете, кто так вяжет? – деловито давал советы Лутиков. (Я думаю, что поводом для драки послужил результат партии последнего тура, в которой Лутиков проиграл своему земляку Тайманову, поэтому Штейн не попал в межзональный турнир).

Не обошлось без вмешательства милиции и на полуфинале СССР в Свердловске. Дежурная по этажу, увидев ночью в коридоре совершенно голого человека, пытающегося найти дверь в свой номер, откуда его выставили приятели, расписывающие пульку, решила, что это привидение, и перепугалась насмерть. Прибывшим через какое-то время милиционерам открылась, однако, идиллическая картина: Лутиков, в костюме и при галстуке, сидел за шахматной доской, погруженный в глубокие раздумья... «Я всегда знаю, сколько выпил накануне вечером, – утверждал Лутиков. – Как-то в молодые годы, вставая утром с кровати, я наступил на очки. С тех пор, перед тем, как идти спать, я всегда кладу очки под кровать и, чем больше я выпиваю, тем дальше под кроватью оказываются очки...» Его линия в шахматах была продолжением линии Чигорина: «Господин Тарраш предпочитает защиту, мы же, по свойственной нам слабости, стремимся к атаке».

Николай ШАЛЬНЕВ,

международный гроссмейстер